Чайная роза - Страница 6

Старшая дочь сильно тревожила Кейт. Ее упорство и целеустремленность были пугающими. Внезапно мать ощутила приступ жалости. Кто еще из фабричных девчонок мечтает о собственном магазине? Если Фиона откроет его и потерпит неудачу, это разобьет ей сердце. И тогда она всю жизнь будет жалеть о том, чего не следовало желать с самого начала.

Кейт часто говорила о своих тревогах мужу, но Падди гордился старшей дочерью и говорил, что девушка с сильным характером дорогого стоит. Дорогого стоит? Кейт в этом сомневалась. Сильный характер мешает девушкам работать и навлекает на них побои мужей. Что толку в сильном характере, если весь мир спит и видит, как бы его сломать? Кейт вздохнула. Вздох был по-матерински тяжелый. Ответа на эти вопросы придется подождать. Обед готов.

— Фиона, где твой брат? — спросила она.

— Собирает куски кокса у газового завода. Сказал, что продаст его миссис Макколлум и ей не придется платить за уголь для камина.

— Этот малый — настоящий Английский банк. Удавится за фартинг, — проворчал Падди.

— Хватит! Это моя кухня, а не пивная! — вспыхнула Кейт. — Фиона, поставь соус на стол!

На крыльце раздался стук. Входная дверь открылась, и стук повторился в коридоре. Это шел Чарли, таща за собой деревянную тачку.

Маленький Симус вскинул голову и радостно завопил:

— Уайтчеплский Убийца!

Кейт нахмурилась. Она не одобряла новую игру своих сыновей.

— Да, мальчишка! — ответил замогильный голос из коридора. — Это Уайтчеплский Убийца, властитель ночи, пришел за плохими детьми!

Затем раздался злобный смешок, и Симус, дрожа от страха и восторга, поднялся на короткие ножки и стал искать, куда ему спрятаться.

— Сюда, малыш, — прошептала Фиона, подбежала к креслу-качалке, стоявшему у камина, села и расправила юбки. Симус заполз под них, но забыл прикрыть ноги. Чарли вошел на кухню, продолжая злодейски хихикать. Увидев ботиночки, торчавшие из-под юбок сестры, он с трудом удержался от смеха; это испортило бы всю игру.

— Миссис, вы видели какого-нибудь плохого ребенка? — спросил Чарли мать.

— Перестань, — попыталась урезонить его Кейт. — Не пугай брата.

— Ему это нравится, — прижав палец к губам, прошептал Чарли. — Выходи, презренный! — жутко провыл он и открыл дверцу буфета. — Его здесь нет. — Чарли залез под раковину. — Здесь тоже нет. — Он подошел к сестре. — А ты видела какого-нибудь мерзкого маленького мальчика?

— Только того, на которого я сейчас смотрю, — ответила Фиона, расправляя юбки.

— Ах вот как? А чьи это ноги торчат? Твои? Они слишком малы для такой жирной коровы, как ты. Дай-ка взглянуть поближе… Ага!

Чарли схватил Сими за лодыжки и вытащил наружу. Малыш визжал, а Чарли щекотал его.

— Полегче, Чарли, — предупредила Кейт. — Иначе он задохнется.

Чарли сделал паузу, но Сими пнул его в голень, требуя продолжения. Когда мальчик и в самом деле чуть не задохнулся, Чарли остановился и отвесил ему дружеский подзатыльник. Сими лежал на полу и смотрел на него с обожанием. Чарли был его героем и идеалом. Малыш боготворил брата, следовал его примеру и даже требовал, чтобы его одевали так же. Заставлял мать повязывать ему на шею ярко-красный носовой платок — в подражание шейному платку, которые носят все настоящие парни. Братья были копией друг друга: обоим достались от матери рыжие волосы, зеленые глаза и веснушки.

Чарли снял куртку, вынул из кармана пригоршню монет и сунул их в банку из-под чая.

— Ма, сегодня немного больше обычного. На этой неделе у меня было несколько лишних часов.

— Спасибо, милый, я очень рада. Я пыталась кое-что отложить на куртку для отца. У Молфлина есть очень хорошие поношенные куртки. Старую я чинила столько раз, что там остались одни заплаты и штопка.

Чарли сел за стол, схватил толстый ломоть хлеба и жадно вгрызся в него. Падди оторвался от газеты, увидел, что сын ест, и отвесил ему подзатыльник.

— Подожди мать и сестру. И во время еды снимай шапку.

— Фиона, позаботься о Сими, ладно? — сказала Кейт. — А где Родди? Неужели все еще спит? Обычно запах еды заставляет его подняться. Чарли, кликни его.

Чарли встал из-за стола и направился к лестнице.

— Дядя Родди! Обед готов. — Не услышав ответа, он пошел наверх.

Фиона вымыла Сими руки, посадила за стол, повязала салфетку и дала кусок хлеба, чтобы тот сидел тихо. Потом пошла к буфету, достала шесть тарелок и принесла их к плите. На каждую из трех тарелок легли баранья отбивная, картофельное пюре и подливка. Кейт вынула из духовки кастрюльку с ручкой и выложила ее содержимое, оставшееся пюре и подливку еще на три тарелки.

— Жаба в норе! — воскликнул Сими, глядя на пышное тесто и жадно пересчитывая кончики сосисок, выглядывавшие из теста, как испуганные жабы.

Ни Кейт, ни Фиона никогда не задумывались, почему на тарелках мужчин лежат отбивные, а на всех остальных — тесто. Мужчины были добытчиками и нуждались в мясе, поддерживавшем их силы. Женщины и дети пробовали ветчину или сосиски только во время выходных — конечно, если на это хватало денег. То, что Кейт весь день работала в прачечной, гладя горы белья, а Фиона часами стояла на ногах, развешивая чай, было не в счет. Львиную долю дохода семьи составляло жалованье Падди и Чарли; из этих денег платили за жилье, покупали одежду и почти всю еду. Заработков Кейт и Фионы хватало только на уголь и мелочи вроде гуталина, керосина и спичек. Если бы Падди и Чарли заболели и не смогли работать, страдать пришлось бы всей семье. То же самое происходило в каждом доме на каждой улице Восточного Лондона: мужчины ели мясо, а женщины — что придется.