Чайная роза - Страница 5

— Да, но…

— Кейт, в газете пишут про Бена Тиллета, который организовал тред-юнион рабочих чайных складов. Вот послушай…

Кейт с укором посмотрела на мужа. Если бы она сказала ему, что горит крыша, то получила бы тот же ответ. Она не хотела слышать, о чем пишут в газете. Разговоры о тред-юнионах пугали ее, а упоминания о стачках приводили в ужас. Миссис Финнеган выбивалась из сил, чтобы прокормить мужа, четверых детей и жильца. Если объявят стачку, они просто умрут с голоду. А тут еще рядом бродит на свободе убийца… Уайтчепл всегда был опасным местом, где бок о бок жили кокни, ирландцы, поляки, русские, китайцы и куча других. Богатых здесь не было; район считался рабочим. Многие пили. Преступники тут водились, но это были главным образом воры. Иногда они убивали друг друга во время пьяной драки, но женщин в Уайтчепле никогда не резали.

Видя, что Падди продолжает читать, Кейт встала, подошла к плите, перевернула сосиски, жарившиеся в масле, и залила их тестом из миски. Тесто зашипело, растеклось по краям сковородки и начало шкворчать и пузыриться. Кейт улыбнулась. Тесто было пышным и обещало зарумяниться на славу. Вот какие чудеса делает чашечка эля! Она сунула сковородку в духовку и начала готовить картофельное пюре. Тут входная дверь распахнулась настежь, и в коридоре послышались легкие шаги дочери.

— Привет, ма. Привет, па, — весело сказала Фиона и положила в стоявшую на каминной полке старую банку из-под чая свое недельное жалованье за вычетом шести пенсов.

— Привет, милая, — ответила Кейт, оторвавшись от миски.

Падди что-то проворчал из-за газеты.

Фиона схватила фартук, висевший на крючке задней двери, завязала тесемки на талии, полюбовалась на младшую сестренку Эйлин, славшую в корзине рядом с плитой, потом наклонилась к четырехлетнему Симусу, который сидел на половике и играл в солдатиков, и поцеловала его.

— А теперь ты меня.

Рыжий и озорной Симус прижался губами к ее щеке и громко чмокнул.

— Ох, Сими! — воскликнула она, вытирая щеку. — Так нельзя! Кто тебя этому научил?

— Чарли!

— Само собой… Ма, чем тебе помочь?

— Можешь нарезать хлеб. Потом накрыть стол к чаю, а отцу налить кружку портера.

Фиона взялась за работу:

— Па, какие новости?

Падди опустил газету:

— Тред-юнионы. Число их членов умножается с каждым днем. Вскоре ими станут все жители Уоппинга. Попомни мои слова, не пройдет и года, как начнется стачка. Тред-юнионы спасут рабочий класс.

— И как они это сделают? Добьются того, что нам станут платить лишний пенни в час? Чтобы мы умирали с голоду медленно, а не сразу?

— Не начинай, Фиона… — предупредила Кейт.

— Хорошая позиция. Это Джо Бристоу вбил тебе в голову такие мысли? Все рыночные торговцы одинаковы. Слишком независимые. Им плевать на других представителей своего класса.

— Джо совсем не обязательно что-то вбивать мне в голову. У меня своих мозгов хватает. И я вовсе не против тред-юнионов. Просто предпочитаю действовать по-своему. Тому, кто будет ждать, что владельцы пристаней и фабрик ответят горстке каких-то профсоюзных активистов, придется ждать очень долго.

Падди покачал головой:

— Нужно объединяться, платить взносы и тратить часть своего жалованья на всеобщее благо. Иначе ты уподобишься им.

— Не уподоблюсь, па! — с жаром ответила Фиона. — Я работаю каждый день, кроме воскресенья, так же, как ты. Конечно, я считаю, что рабочие должны жить лучше. Но не собираюсь сидеть на заднице и ждать, когда Бен Тиллет принесет мне все на блюдечке!

— Фиона, последи за языком, — сердито сказала Кейт, проверяя тесто.

— Па, ты всерьез думаешь, что Уильям Бертон позволит рабочим своей фабрики вступить в тред-юнион? — уперлась Фиона. — Ты тоже работаешь на этого человека и знаешь его не хуже, чем я. Это же настоящее бревно. Он не захочет делиться с рабочими прибылью.

— Детка, ты не понимаешь одного. Нужно с чего-то начать! — пылко воскликнул Падди, выпрямившись на стуле. — Нужно ходить на митинги и агитировать всех рабочих Бертона вступать в тред-юнионы. И докеров, и работниц чаеразвесочной фабрики. Тогда у Бертона не будет выбора и ему придется принять наши требования. За маленькими приобретениями последуют большие. Вспомни работниц фабрик Брайанта и Мэя. Девушки протестовали против штрафов за разговоры и даже за отлучку в туалет. Не прошло и трех недель, как они победили. Всего-навсего несколько девушек! Попомни мои слова, Фиона, все дело в количестве людей. Тред-юнионы принесут избавление докерам и всему рабочему классу.

— Ага, как же, — откликнулась она. — Пока что мне хотелось бы избавиться от таких речей.

Падди грохнул кулаком по столу, заставив жену и дочь вздрогнуть.

— Хватит! Я не желаю, чтобы представители моего класса перечили мне в собственном доме! — крикнул он, схватил газету и с треском сложил ее.

Фиона вспылила, но поняла, что открывать рот не следует.

— Неужели ты никогда ничему не научишься? — спросила ее мать.

Дочь пожала плечами так, словно это не имело никакого значения, и начала собирать ложки и вилки, но провести Кейт ей не удалось. Как бы ни злилась Фиона, ей пора было понять, что свое мнение следует держать при себе. Падди всегда говорил, что его дети должны думать самостоятельно, но, подобно всем отцам, предпочитал, чтобы дети думали таи же, как он сам.

Кейт переводила взгляд с мужа на дочь и думала: «О господи, как они похожи! Те же волосы, черные как смоль, те же синие глаза, тот же упрямый подбородок. И так же полны высоких идей: ирландцы есть ирландцы. Мечтатели. Падди сам мечтает о дне, когда капиталисты раскаются в грехах, а свиньи начнут летать. А эта девчонка мечтает о собственном магазине, понятия не имея, как трудно ей придется. Но разве ей можно что-то сказать? Впрочем, так было всегда. Такая уж она уродилась».