Чайная роза - Страница 82

— Эй, Майкл! Ты здесь?

Девушка быстро сунула ключ в карман и выпрямилась.

— Эй! — В щель заглянула какая-то женщина. — Майкл? — Она вздрогнула. — О господи, как вы меня напугали… — сказала она, войдя в комнату и прижав к сердцу мокрую красную руку. Женщина была маленькая, крепко сбитая, круглолицая, с пышными каштановыми волосами и большими карими глазами. Ее рукава были засучены, на предплечьях застыла мыльная пена. — Я — Мэри Мунро. Снимаю у Майкла третий этаж.

— Я — Фиона Финнеган, а это мой брат Сими. Мы — племянники Майкла. Извините, что напугала. Я не хотела…

Мэри внимательно посмотрела в ее заплаканное лицо.

— Я слышала крик. Поэтому и спустилась, — с мурлыкающим шотландским акцентом сказала она. — Похоже, он встретил вас не слишком радушно.

Фиона слабо улыбнулась:

— Мы и не рассчитывали на теплый прием.

Мэри покачала головой:

— Пойдемте наверх. Вам не помешает чашка чаю. — По дороге она трещала не умолкая. Фиона узнала, что Мэри приехала в Нью-Йорк из Шотландии десять лет назад и живет у Финнегана уже три года с сыном и свекром. Ее муж погиб в результате несчастного случая на товарном складе. У дверей с ними поздоровался высокий мальчик лет четырнадцати. Мэри представила его как своего сына.

— Айен, вынь чашки получше и поставь чайник, — сказала она, усадив гостей за стол. — Сейчас я достираю белье, повешу его, а потом мы выпьем горяченького.

На кухне вкусно пахло хлебом, беконом и корицей. Раковина сверкала чистотой, а печь — свежей черной краской. Потрескавшийся линолеум был покрыт слоем мастики. На окнах висели тюлевые занавески. Скромно, но безупречно… Фиона вспомнила материнскую кухню, и на душе у нее сразу полегчало.

— Не хотите посмотреть на свою двоюродную сестру? — спросила Мэри, выжимая пеленки.

— Малышку? Так она здесь?

— Да. В гостиной. Славная девчушка. Я забрала ее сразу после похорон.

— Ох, слава богу… — перевела дух Фиона. — Майкл мельком упомянул, что его дочь живет у какой-то подруги, но не сказал где. И даже имени девочки не назвал.

Мэри покачала головой:

— Он и собственного-то имени не помнит… Малышку окрестили Элеонорой, в честь матери Молли. А мы зовем ее Нелл. Полюбуйтесь на нее. Я скоро закончу.

Войдя в гостиную, Фиона увидела пухлый кулачок, торчавший из корзины, и услышала веселый лепет. Она заглянула в корзину.

Девочка была просто картинка. Черные волосы и синие глаза отца и круглое лицо матери. Когда Фиона взяла маленькую ручку и заворковала, наградой ей стала широкая улыбка. Девушка вынула Нелл из корзины и понесла на кухню.

— Ну, вот и все! — Мэри повесила на веревку последнюю пеленку и улыбнулась, увидев, как Фиона и Нелл агукают друг с другом.

— Настоящая маленькая принцесса… Фиона, вы дочь Патрика Финнегана? Из Лондона?

— Ага.

— Я так и подумала. Акцент выдает. Молли рассказывала мне о брате Майкла. Кажется, она хотела вызвать в Нью-Йорк вашего брата… Чарли, да? Надеялась, что он будет работать в их магазине.

— Он сделал бы это с радостью.

— Сделал бы? А разве он не с вами?

— Нет. Он умер несколько месяцев назад.

— Боже мой! — Мэри чуть не выронила чайник. Какой ужас! Совсем мальчик… Могу представить себе горе ваших родителей.

— Наши родители умерли еще раньше, — ответила Фиона. Тут Мэри поставила чайник и рухнула на стул. Девушка коротко пересказала, что случилось с ней и Сими за последние полгода.

— А после этого ты приехала в Америку и увидела дядю в таком состоянии… Бедняжка. Это стало для тебя потрясением.

— Я не уверена, что оправилась от него. — В голосе Фионы послышалась горечь. — Судя по рассказам родителей и письмам, дядя казался мне добрым человеком. Я не думала, что он может быть таким злым.

Мэри покачала головой:

— Ты не должна так думать. Он не злой. По крайней мере, не был злым. Наоборот, самым добрым человеком на свете. Всегда улыбался и был готов помочь каждому. Злым его сделало виски. До смерти Молли он не пил. Выпивал в местном пабе пинту-другую, но пьяницей не был. Был хорошим человеком и хорошим мужем. Работящим. Сам отремонтировал свою квартиру и собирался отремонтировать мою. Хотел расширить магазин. У нашего Майкла было много планов. Если бы Молли увидела его в нынешнем состоянии, она бы этого не вынесла. Я не знаю, что делать. Уговаривала, упрашивала, грозила. Даже забрала у него Нелл. Ничто не помогает. Скоро он окажется на улице. И что тогда? Молли была моей лучшей подругой. Я люблю Нелл как родную. Что я скажу девочке, когда она вырастет? Что родной отец бросил ее? Это выше моих сил… — Она осеклась и вытерла глаза. — Извини, детка. Я не могу видеть, что он с собой делает. Это горе. Я знаю. Фиона, он ни разу не заплакал. Не пролил ни слезинки. Держит все в себе. Только пьет и кричит. Вместо того чтобы выплакаться.

Мэри наполнила чашки и отрезала несколько больших ломтей имбирной коврижки. Фиона попробовала коврижку, похвалила и пригубила чай. Он оказался ужасным. Такой же, как купленный ею вчера. Хозяин магазина назвал его «мягким», хотя для этого больше подошло бы слово «помои». Это был третьесортный «конгу», черный китайский чай, безвкусный и безжизненный, как старый соломенный матрас. Ник и Фиона подружились на пароходе с импортером чая и кофе по имени Стюарт Брайс. Этот человек ехал заведовать открывшимся в Нью-Йорке филиалом лондонской фирмы, в которой работал, и предупредил, что с чаем в Америке проблема. «Нужно будет поискать индийский листовой», — подумала девушка. Как все лондонцы, Фиона считала, что чашка крепкого чая позволяет легче справляться с трудностями.